Фатальная утечка | Большие Идеи

・ Этика и репутация


Фатальная утечка

Инга Захарченко готовится возглавить офис компании, производящей детские фильмы, шоу и игрушки. Но личные данные, хранящиеся в интернете, могут уничтожить ее карьеру.

Автор: Ракшенко Лилия

Фатальная утечка

читайте также

Неполное соответствие

Тара София Мор

Прогулки во время чумы

Мария Божович

Не бойтесь переносить дедлайны

Грант Доннелли,  Жевон Юн,  Эшли Уилланс

Кузнец своего рейтинга

Джефф Донакер,  Майкл Лука,  Хёнджин Ким

Инга Захарченко собирала вещи из своего кабинета уже несколько часов. Ей до конца так и не верилось, что с зав­т­­­рашнего дня она больше не работает в телекомпании «Телеграф-ТВ». Ведь она была сотрудником телеканала 30 лет из своих 38.

Инга взяла с полки полосатую дет­скую шапочку. В прошлом году ее подарил Инге костюмер, который помнил ее совсем ребенком, — когда-то родители привели Ингу на пробы в качестве ведущей новой детской программы «Клепа и ее друзья».

Инга в образе смешной девочки Клепы в полосатой шапочке и цветастых ботинках пять лет подряд рассказывала с экранов телевизоров о том, как вести домашнее хозяйство, делать утреннюю зарядку, воспитывать силу воли и так далее. Ей приходили письма со всей страны — школьники делились своими проблемами, а Инга-Клепа отвечала им с телеэкранов.

Инга положила шапочку в большую дорожную сумку и открыла нижний ящик шкафа, в котором лежали диски и кассеты. От мысли навести порядок в этом хозяйстве Инга отказалась много лет назад. Кассеты были покрыты слоем пыли. Инга взяла ту, что лежала на самом верху, — это была видеокассета устаревшего формата S-VHS, — ее прислала какая-то региональная студия. Еще там лежали многочисленные «бетакамы» и компакт-диски. Все это осталось с тех пор, когда Инга вела музыкальную молодежную программу «Новый звук». Инга решительно закрыла ящик. Лучше пока разобраться с книгами.

Два стеллажа были плотно заставлены брошюрами, привезенными со стажировки в США, журналами, подарочными альбомами из разных стран — их дарили коллеги по дирекции иностранного ­вещания, которую несколько лет возглавляла Инга.

Выглянув за дверь, Инга ­предложила секретарю:

— Оля, забери себе книги, которые понравятся.

— А как же вы, Инга Вячеславовна? — Все самое интересное я уже отнесла домой.

— Спасибо, заберу, — обрадовалась Оля. — А табличку взять не хотите на память?

Секретарь протянула Инге табличку с двери ее кабинета: «Инга Захарченко, программный директор».

— Нет, что ты, — засмеялась Инга. — У меня этой «памяти» столько, что не знаю, куда ее девать.

— А почему в газетах пишут о вашем новом назначении не с ваших слов, а «со слов источника»?

— Ну, это же международная корпорация, — объяснила Инга. — Там уйма формальностей. У меня было несколько этапов собеседований, два из них вообще в Нью-Йорке. И по их правилам меня сначала официально должен утвердить совет директоров, а только после этого можно будет что-то говорить прессе. Это чистая формальность, ведь предложение мне уже сделали и я его приняла. Но там так положено.

Инга попросила своего водителя отнести сумку с вещами в машину и закрыла дверь своего, уже бывшего, кабинета.

Перспективы

Предложение возглавить российский офис компании Young Moon, всемирно известного производителя детских фильмов, телешоу и игрушек, очень обрадовало Ингу. С одной стороны, она побаивалась, что, проработав столько лет на одном месте с небольшими ­перерывами на учебу и рождение сыновей, не сможет приспособиться к новым правилам игры. С другой — у Инги было много идей относительно программ и шоу для детей. И со времени первого собеседования замыслов стало втрое больше.

Она получала огромное удовольст­вие, обсуждая идеи продвижения продукции Young Moon в России. Разговаривая или переписываясь с сотрудниками американского офиса, Инга чувствовала себя так, будто обрела давно потерянных друзей. Это были настоящие единомышленники, с которыми можно было говорить о самых необычных планах, — и в ответ услышать слова поддержки или, наоборот, содержательную критику.

— Ты только подумай, в детстве я мечтала о кукле Young Moon, а теперь сама буду руководить Young Moon в России! — говорила Инга своему мужу Энтони.

Конкурент

Руководитель дирекции информационных программ «Телеграфа» Борис Ильин был совсем не рад назначению Инги. Если честно, Инга его просто бесила — и уже давно. Во-первых, манерой приходить на работу в обтягивающих джинсах и майках с мультяшными персонажами — это в 38-то лет! Во-вторых, идиотской беззаботностью. Конечно, с ее зарплатой можно весело скакать и думать только о развлечениях, считал Борис. В-третьих, Захарченко искренне не понимала, зачем нужны новости. Она, например, говорила, что в новостных выпусках должно быть больше сюжетов про поп-звезд и личную жизнь спортсменов, — и продвигала эту мысль на всех собраниях.

Не то чтобы Борис был противником развлечений — когда-то он даже работал диджеем на популярном музыкальном радио, но потом повзрослел и ушел в серьезную журналистику. В его жизни было многое: и работа в горячих точках, и выпуск документальных фильмов, и ток-шоу об экономике.

Однако последние несколько лет работа на телеканале сильно угнетала Ильина. Ему претило то, что политические события можно было освещать только с «ура-патриотической» точки зрения, а большинство значимых происшествий не попадали в поле зрения редакции по воле «больших людей» из правительства. Когда ему сообщали, что нужна очередная программа, прославляющая судебную систему и российскую полицию, ему хотелось лезть на стену. А Захарченко ничего, только радовалась.

Полтора года назад Борис запустил свой проект: новости для детей, в которых сложные явления объяснялись понятным языком и без политической пропаганды. К всеобщему удивлению, передача стала популярной и среди взрослых — Инга даже передвинула ее в сетке вещания на более удобное время, и ее попытались скопировать другие телеканалы.

Но успех детских новостей не изменил отношения Бориса к новостям взрослым. Когда его пригласили на собеседование на должность главы российского офиса Young Moon, он обеими руками уцепился за возможность уйти с телекала.

Компромат

Итак, работу мечты Бориса получила Инга. Ну что ж, надо хотя бы зайти к ней попрощаться, что ли.

В приемной Захарченко было темно. На всякий случай Борис толкнул дверь кабинета Инги — но там уже никого не было. На полу валялись какие-то бумажки, шкафы зияли пустотой. Борис присел в кресло Инги и задумался. Вдруг компьютер на столе загудел и вышел из спящего режима, — ­видимо, гость задел локтем мышку.

На экране появилось окошко элект­ронной почты. «Вот дура! — удивился Ильин. — Кто же держит открытыми свои личные данные?!» Борис пролистал несколько писем. Ничего интересного: планы, отчеты, переписка с подружками и мужем, уведомления о начислении зарплаты… Многочисленные восторги по поводу будущей работы. «Оказывается, она получила приглашение на собеседование сразу после меня! — удивился Ильин. — Но как они могли выбрать такую идиотку?!» Борис решил разобраться, чем же Инга так «зацепила» американцев.

Увлекшись, Борис открыл окно интернет-браузера и пролистал закладки. Потом нашел личный почтовый адрес Инги и поискал, на каких сайтах она его оставляла. «О, да она большая любительница поболтать на форумах!» — обрадовался Ильин и погрузился в поток сведений о видах подгузников, о музыкальных исполнителях и даже о любимых марках джинсов Инги. «Обычный бабский треп», — раздраженно подумал Борис. Вдруг в конце длинного списка сайтов, где засветился этот адрес, он увидел очень странный ресурс. «Не очень-то к лицу руководителю Young Moon бывать на сайтах для взрослых!» — хмыкнул Ильин.

Он заглянул в настройки браузера, чтобы найти сохраненные пароли от интернет-ресурсов. Подобрать пароль к заинтересовавшему Бориса сайту было просто: Инга много лет использовала одно и то же кодовое слово.

Через час он оторвался от компьютера и посмотрел в окно. В небе красовался тонкий желтый месяц — совсем как на логотипе Young Moon. Ильин задумался, стоило ли узнавать так много о Захарченко, ведь это нехорошо… «А хорошо обманывать Young Moon, притворяясь примерной девочкой? — ответил сам себе Борис. — Я сослужу хорошую службу компании — расскажу ей все про Захарченко!» Провал

— Инга, ты уже видела это? — Голос подруги в трубке звучал напряженно.

— Аня, в данный момент я вижу перед собой чашку кофе, булку с корицей, официанта и трамвай за окном. Что именно тебя интересует?

— Загляни на сайт «Утечки.ру».

— Анька, да что стряслось? Я кофе-то могу допить?

— Загляни с телефона. Я пока придумаю что-нибудь.

Анна, совладелица крупного PR-агентства и ближайшая подруга Инги, не имела привычки поднимать панику по пустякам. Поэтому Инга послушно положила перед собой телефон и стала ждать, пока откроется названный Анной сайт.

То, что она увидела, и насмешило, и потрясло Ингу.

— Значит так. Рассказывай мне всю правду. — Анна открыла ноутбук и приготовилась записывать. Она примчалась в кафе, где сидела Инга, чтобы помочь ей.

— Эти снимки не поддельные, все правда, — начала Захарченко. — Давно, еще до знакомства с мужем, я встречалась с парнем, который любил острые ощущения. Однажды он привел меня на БДСМ-бал. Это такое шоу, где собираются садомазохисты.

— Ого! — присвистнула Аня.

— Да ты дослушай сначала! Там не было ничего такого! Приходят люди, смотрят разные танцевальные номера, шоу какие-то. Естественно, туда надо приходить в соответствующей одежде. Я была в кожаных штанах, потому что приехала на мотоцикле, и с кожаным ошейником на шее, ­чтобы ­соответствовать обстановке. Ну да, и мы на этих снимках танцуем или аплодируем выступающим.

— То есть ты не сторонница этого самого…

— БДСМ? Нет, не сторонница.

Аня набрала в поисковой строке «Инга Захарченко» и увидела, что несколько интернет-ресурсов уже подхватили новость о том, что «Клепа из детской передачи стала “строгой госпожой”».

— Инга, или мы останавливаем эти потоки грязи, или твоей карьере конец. Это я тебе как специалист говорю, — сказала Анна. — Я сейчас звоню владельцу сайта, на котором появились эти снимки, и требую, чтобы он раскрыл имя источника. Подумай и ты, откуда могли выплыть эти фото.

— Хм… Не знаю… Насколько я помню, на такого рода мероприятиях ­могли снимать только «свои» фотографы… Потом фотографии вывешивались в закрытом доступе: пароль получали только участники...

— Инга, ну ты что, действительно в это веришь? — Анна округлила глаза. — Какая может быть приватность в интернете?! В этом самом клубе состояло несколько десятков человек. Они наверняка давали доступ к сайту своим друзьям. А те легко могли перезалить снимки на какой-нибудь другой ресурс.

— Но, послушай, я ведь не делала ничего предоссудительного! — Инга непонимающе посмотрела на Анну. — Чего мне стыдиться? Это моя частная жизнь.

— Боюсь, у твоих работодателей может быть другое мнение… Так, где же у меня телефон мальчика из «Очистки кармы»?

— Очистка чего?

— Это такой сервис, благодаря которому негативная информация о человеке в интернете появляется не в первых строках поисковых запросов, а в самых последних…

Пока Анна созванивалась с какими-то таинственными людьми, Инга решила поехать в загородный дом, где отдыхали ее муж и сыновья.

— Лучше я сама сообщу им о новостях, чем это сделает кто-то другой, — объяснила она подруге.

Поддержка

Из кухни, где уединились для серьезного разговора Инга и Энтони, доносился громкий хохот.

— И вот, представляешь, выходит на сцену ведущий и объявляет: «Танец Паука и Мухи!» И тут я окончательно понимаю, что гнездо разврата — это не тут!

— Инга, ну хотя бы теперь ты сочувст­вуешь Биллу Клинтону?

— Я себе сочувствую, Энтони! Ко мне прибежала Аня и в панике требует срочно что-то делать. А что делать-то? Дверь распахнулась, и в кухню ­вбежал младший сын.

— Молись и кайся! — требовательно заявил мальчик.

— Что?! — Инга явно не ожидала такого.

Ребенок сунул ей в руки книжку и взобрался матери на колени.

— А, «Малыш и Карлсон», — с облегчением вздохнула Инга. — Ты хочешь, чтобы я почитала тебе про Малыша и Карлсона?

— Да! — ответил сын.

Энтони улыбнулся: — Вы тут почитайте, а я пойду со старшим поговорю, чтобы он не пугался твоих фотографий в интернете.

На следующий день, собираясь на работу в пока еще пустой офис Young Moon — Russia, Инга включила телевизор.

— Строгая госпожа. Популярная ведущая детской программы «Клепа и ее друзья» предстала перед нами в новом обличье. Расследование наших специальных корреспондентов! — Худощавый молодой человек на экране пучил глаза так, будто собирался рассказать зрителям о грядущем конце света.

В пустом офисе Инга достала ноутбук, чтобы посмотреть, какой резонанс получил этот гадкий слив. Оказалось, что фотографии Инги в кожаном ошейнике «засветились» на новостных порталах и даже разошлись по юмористическим сайтам.

— Ну хорошо, — подвела итог Инга. — Допустим, все нормальные люди или не будут рассматривать эти снимки, или не придадут им значения. В конце концов, мы все совершаем ошибки и, как правильно сказала Аня, никакой приватности в интернете не существует. Но как мне теперь общаться с коллегами? Наш мир очень узок, и наверняка все уже в курсе. И теперь все, общаясь со мной, будут сразу представлять меня в этом проклятом кожаном ошейнике! На мониторе ноутбука замигал значок почтовой программы: пришло сообщение от помощника президента корпорации Young Moon.

«Уважаемая Инга! Мы вынуждены сообщить вам, что в связи с открывшимися обстоятельствами объявление о вашем назначении откладывается».

Инга обхватила голову руками. Что ­делать? Как спасти свою репутацию?

Как говорят в нашей отрасли, надо быть немного параноиком.

В современном цифровом мире, когда любую информацию можно скопировать одним движением, когда может создаваться бесчисленное количество копий, хранящихся где угодно, обезопасить себя на 100% ­не может никто. Можно только уменьшить вероятность утечек.

В этом кейсе кража информации произошла исключительно из-за беспечности героини. Это типичная ситуация для большинства пользователей, которые не думают, что их данные могут быть использованы кем-то против них. Как защититься от дальнейших утечек?

Простой пример: когда я встаю из-за компьютера, то всегда его блокирую — даже если в офисе никого нет. Такую привычку я выработал давно, и делаю это не задумываясь, на автомате — так же, как мою руки перед едой.

Конечно, если кто-то будет специально охотиться за моими файлами, это мне не поможет, понадобится более серьезная защита. Но все-таки такие простые вещи, как дисциплина и немного паранойи, сущест­венно снижают риск кражи моих данных.

Существует масса технологий защиты данных, незнакомых обычным пользователям. Причем незнакомых не по причине их сложности, а по причине отсутствия интереса.

Простейшее и самое доступное средство защиты — это шифрование. Недавно я покупал новый ноутбук, и на нем уже было установлено средство для шифрования данных, то есть некий цифровой сейф, в который можно скопировать информацию, и она будет там находиться в зашифрованном виде. Похожая утилита, позволяющая шифровать файлы, есть в Windows (в зависимости от версии операционной системы она или встроенная, или ее надо скачать).

Есть средства сторонних разработчиков, в том числе бесплатные. Все они доступны и не очень сложны в использовании. По крайней мере, они обеспечивают вполне адекватную защиту от случайных утечек.

Также я хочу сказать, что за по­следние годы сильно изменилась информационная среда.

С одной стороны, постоянно появляются новые технологии и, соответственно, угрозы. Например, ­любой человек может принести к вам в офис мобильное устройство, содержащее диск (флешку, MP3-плеер, фотоаппарат, телефон и т.д.), подключить к компьютеру и скачать всю конфиденциальную информацию вашей компании.

С другой стороны, сейчас наступило время по-новому взглянуть на понятие «приватность».

Недавно мы с коллегами дискутировали о частной жизни в эпоху социальных сетей, когда люди до­б­ровольно выкладывают на всеобщее обозрение свои и не только свои снимки, разглашают данные о место­пребывании, и пришли к выводу, что приватность постепенно исчезает и в скором времени такого понятия, возможно, просто не будет.

Здесь описана очень непростая ситуация, потому что информация в последние годы распространяется моментально. Просто закрыть один-два источника, как это делалось раньше, уже нельзя.

Так как информация появилась в интернете, то прежде всего на нее нужно отреагировать тоже в Сети.

В связи с этим есть два варианта стратегии. Первый — это линия серьезной репутационной защиты. Сам по себе факт присутствия на таких вечеринках никаким образом не порочит героиню, но она идет работать в детскую компанию. И в этой ситуации она должна думать не только о своей репутации, но и о репутации компании, которая ее возьмет.

Объяснять, как все было на самом деле, и рассказывать честно, что Инга бывала на садомазохистских вечеринках, но «ничего такого» там не делала, — бессмысленно. Эту историю надо максимально «залегендировать».

То есть рассказывать максимально близко к правде — по принципу «правда столь многогранна, что нет необходимости прибегать ко лжи». Не надо врать, что этого не было, потому что может найтись много людей, которые там были и запомнили Ингу.

Я бы попросила кого-нибудь из друзей Инги, например ее подругу из PR-агентства, то есть специалиста, написать материал на тот же сайт, где появилась информация. И там рассказать, что это была костюмированная вечеринка, где все гости играли разные роли. Инга и ее друзья — творческие люди, и они могли по-разному проводить вечеринки, особенно в студенческое время.

Затем эту информацию можно по-разному подтверждать через интернет.

Инге и дальше надо придерживаться этой легенды, и в этом ей должны помочь друзья, которые создадут правильную историю.

Через некоторое время я бы рекомендовала ей дать интервью массовому изданию, аудитории которого Инга известна: «Комсомольской правде», «Аргументам и фактам» или «Известиям».

В этом интервью Инга может рассказать о своей жизни, о карьере (упомянув, что она не может комментировать появившуюся в последнее время информацию о смене работы). Естественно, ее спросят (или можно попросить журналиста спросить) про историю с сомнительными снимками. И тогда Инга ответила бы, что это была дружеская вечеринка, рассказала бы, что в студенчестве они всегда играли какие-то роли. Она могла бы сказать: «Мне это было интересно, поскольку я уже тогда работала на телевидении. В юности я все время играла разные роли, и все они мне были близки, потому что я попадала в них на время, а потом выходила из одной роли и начинала играть совершенно другую. Я вообще люблю играть, и поэтому детям всегда было со мной интересно».

Вторая стратегия защиты репутации — доведение этой истории до абсурда.

Я бы наводнила интернет другими фотографиями Инги. Сейчас технологии позволяют сделать разные монтажи: Инга в костюмах божьей коровки, стрекозы, Снежной ­королевы и т.д.

Инга может сама выкладывать в социальных сетях такие фотографии: вот она на дне рождения детей в костюме бабочки, вот она на другом детском празднике. Основной посыл этих действий: «Я по натуре актриса и в молодости играла разные роли. А теперь я руководитель, серьезный человек, но играть все равно люблю».