Малабарские обряды | Большие Идеи

・ Этика и репутация


Малабарские обряды

Начиная вести бизнес в нашей стране, американские компании стоят перед выбором: служить мессу «как дома» или по-малабарски.

Автор: Евгения Чернозатонская

читайте также

Почему никто не читает вашу рекламу

Грег Сателл

Как пандемия изменила привычки покупателей

Эдди Юн

Стресс — не угроза, а сигнал к переменам

Дэвид Брендел

Улучшая одно подразделение, вы не делаете лучше весь бизнес

Грег Сателл

Поездив по дальним странам, замечаешь, что, куда бы ни занесла тебя судьба и туристический автобус, в какой-то момент непременно услышишь: «Прямо по ходу вы можете видеть католический монастырь».

Припоминаю из курса истории: католики разнесли свою веру по всем уголкам планеты — от Юго-Восточной Азии до окраин Южной Америки. И главным их агентом был орден иезуитов. Из многих стран, в том числе европейских, иезуитов потом повыгоняли, но основную свою миссию они успели выполнить: мессу служат более или менее единообразно на всем земном шаре.

Правда, к этому пришли не сразу: до XVIII века в Индии были распространены так называемые малабарские обряды. Католический патер одевался как брамин, учил паству, что души после смерти переселяются хоть в человека, хоть в животное, а судьбу можно предсказать по звездам. В Китае представители ордена мимикрировали под китайцев, а в Индии — под индусов. За это они потом сильно получили по шапке от своей штаб-квартиры в Риме.

Начиная вести бизнес в нашей стране, американские компании стоят перед выбором: служить мессу «как дома» или по-малабарски. Первое гораздо проще — все постулаты (business ethics and goals) и обряды (business practices) отточены десятилетиями употребления. Остается перевести на русский язык «священные книги» — массив правил и форм — и можно строить-производить, покупать-продавать. И хотя местные язычники-подрядчики не читали Federal Acquisitions Regulations (FAR) — талмуд для подрядчика, работающего по госзаказу США, их можно быстро обратить в истинную веру.

Вспоминаю: город Воткинск, Удмуртия. Десант американской компании F*** высадился в кафе «Улыбка» для проведения встречи с потенциальными подрядчиками (pre-bid conference). Строить будем «Объект разборки и ликвидации ракет» на территории Воткинского завода. Всем априори ясно, что на режимном объекте никому, кроме самих его хозяев, строить не позволят, и тем не менее на встречу съехались строители со всей Удмуртской земли — из Ижевска, Сарапула, Можги и Глазова.

Воткинское начальство не может скрыть неудовольствия, а всем остальным директорам очень даже любопытно поглядеть на конкурс по-американски. Про конкурс по-русски они уже усвоили: кто лучше договорился с устроителем на берегу, тот и выиграл. А тут что-то небывалое: два дня ВСЕМ объясняют, какие должны быть объемы работ, процедуры, формы отчетности и оплаты. В конце каждый директор получает коробку бумаг: толстенный Request for Proposal (RFP), полный комплект рабочей документации ТЭО (Feasibility Study) и все чертежи.

У F*** система отношений с иностранными подрядчиками накатана: крупнейшая строительная компания США строит по всему миру. Я перевожу отработанный текст презентации в доброжелательно-отстраненной манере, подчеркнуто правильным московским литературным языком. Одним словом, устанавливаю дистанцию. Воткинский директор смотрит волком, все остальные почтительно внимают.

И вы не поверите, но все эти тертые начальники стройки действительно уверовали в демократию: после конференции они две недели пахали, чтобы составить Proposal по американским канонам, и мы получили с пяток заявок. Такова сила хорошей проповеди. Правда, проект все равно достался воткинцам, но под давлением обстоятельств они, естественно, вынуждены были снизить цену своего предложения.

Годом позже та же F*** получила контракт на строительство электростанции в Сибири. Заказчиком было Минэнерго США (Department of Energy), а с российской стороны проект курировал Росатом. Но тут то ли DOE дал слабину, то ли птенцы гнезда Адамова нашли свои нетривиальные ходы, но российская субподрядная организация (Integrator) была назначена не по конкурсу, а прописана прямо в тексте соглашения между F*** и DOE. То есть еще до начала работы российская сторона сумела навязать американцам субподрядчика. Это был ФГУП, учрежденный специально под этот проект, — московская контора, все активы которой состояли из генерального и финансового директоров (офицеров госбезопасности) и некоторого числа детей и родственников росатомовских чиновников. Вот тут-то в F*** взвыли: этих язычников обратить в цивилизованный бизнес посложнее, чем простодушных строителей Удмуртии. А работать по «малабарским обрядам» F*** мешали жесткие внутрикорпоративные правила. Чего они только не делали, чтобы добиться хоть какого-то продвижения. Бесконечно совещались долгими зимними ночами, стараясь понять загадочную русскую душу. Брали в заложники пару сообразительных инженеров из ФГУПа, чтобы совместными усилиями создать график проекта. Помню, прохожу как-то мимо комнаты F*** (сама я работала на компанию RCI, которая делила офис с F***) и сквозь стеклянную стенку вижу такую картину: идет совещание, все смотрят на доску, а на ней написано: «Money is not a driver for the sub». Ну думаю, усомнились в основах вероучения, раз полагают, что для русского подрядчика деньги ничего не значат.

Промучившись так пару лет, F*** вынуждена была уступить проект более опытной на местном рынке RCI. Та обосновалась в России в начале девяностых и давно уже служит здесь мессу «по-малабарски». И вновь пошли переговоры с тем же самым ФГУПом, в котором, правда, сменили верхушку, и опять я их перевожу, теперь уже для своей RCI , а не для «родственной» F***. Только стиль перевода на сей раз другой — гоблиновский. Так доходчивее.