Частная жизнь
под рентгеном

Хорошо известно, что люди готовы отдать часть своей прайваси (от англ. privacy — конфиденциальность, личное пространство) в обмен на безопасность или удобство. Однако никто не подвергает сомнению тот факт, что прайваси представляет собой фундаментальную ценность для каждого человека. Соответственно, организации, стремящиеся получить доступ к закрытым сведениям о потребителях, уверены, что их любопытство будет вызывать у общественности недовольство, а то и наталкиваться на открытое сопротивление. Они пытаются решить проблему путем длительной осады: предлагают потребителям всевозможные компромиссы и гарантии, страхуются с помощью осторожных предуведомлений.

Между тем всеобъемлющая и долгосрочная стратегия, построенная на идее прайваси, может оказаться малоэффективной. Отношение людей к конфиденциальности в значительной степени зависит от возрастных и географических факторов, а также от того, кто именно интересуется закрытой информацией. А поскольку демографическая структура общества очень подвижна, отношение к данному вопросу также изменчиво. И государству, и бизнесу необходимо учитывать существование разных подходов к этой проблеме.

Мне не раз доводилось обсуждать проблему прайваси и с молодыми, и с более зрелыми людьми, и меня неизменно поражало, насколько по-разному смотрят на нее разные поколения. Чем моложе человек, тем меньше его тревожит угроза вторжения в личную жизнь. К примеру, когда я интересовался мнением собеседников о «раздевающих автоматах» (просвечивающих устройствах, устанавливаемых сейчас в аэропортах), студенты, как правило, заявляли, что относятся к «электронному раздеванию» спокойно. В то же время у корпоративных лидеров старше 40 лет новшество вызывает недовольство. Одна из возможных причин этого — необходимость демонстрировать недостатки своей фигуры, но, возможно, еще более неприятен для них сам факт вторжения в личную жизнь. Замеченную мною закономерность подтверждают и данные социологов, в частности исследователей из Pew Internet & American Life Project. В отчете этой организации за 2000 год говорится, что среди опрошенных американцев в возрасте от 50 до 64 лет около 67% чрезвычайноозабочены сохранением конфиденциальности сведений о потребителях, тогда как среди респондентов в возрасте 18–29 лет такую озабоченность проявили лишь 47%. Аналогичные результаты исследователи получают и в других странах.

Спокойное отношение нынешней молодежи к прайваси объясняется не столько возрастом (хотя у человека с небольшим жизненным опытом и секретов, как правило, меньше), сколько особенностями воспитания: люди не меняют без веских причин сформированное в начале жизни мироощущение. А мироощущение моих молодых собеседников складывалось под воздействием технологий, поощряющих открытость: блогов, сотовых телефонов, цифровых камер и т. п. Люди смолоду привыкают путешествовать по сайтам eBay и Napster, где очень трудно определить, с кем ты общаешься: с корпорацией, собирающей данные о потребителях, или же с обычными пользователями вроде тебя самого. В современной телевизионной культуре с ее многочисленными риалити-шоу откровенные саморазоблачения тоже ставятся выше молчаливой сдержанности: выделиться и прославиться стало важнее, чем соблюсти традиционные нормы скромности.

Иначе обстоят дела с прайваси на гражданском уровне. Вопросы вторжения государства в личную жизнь волнуют молодежь гораздо больше, чем старшее поколение. Исследование, проведенное в 2002 году британским правительством, ясно показало, что молодых людей труднее убедить в целесообразности предоставления частных конфиденциальных сведений государственным чиновникам. В старших возрастных категориях уровень доверия к правительству выше, отчасти это обусловлено воспоминаниями о «государстве всеобщего благосостояния» во время и после Второй мировой войны. Похожее различие между «отцами» и «детьми» наблюдается и в США.

Отношение к прайваси зависит и от культурных традиций. Европейцев больше беспокоит включение конфиденциальной информации в корпоративные базы данных, а американцев — доступ государственных организаций к сведениям о частных лицах. Это различие, отразившееся в числе прочего в законодательных системах регионов, имеет исторические корни. В Европе серьезнейшей проблемой традиционно была защита частной жизни известных людей от любопытства публики. В США более важной всегда считалась защита личности от посягательств со стороны власти.

Компании должны хорошо разбираться в таких различиях, особенно если их бизнес зависит от онлайновых операций, новых технологий и сотрудничества с правительствами. Скажем, молодые потребители охотнее, чем пожилые, выложат сведения личного характера в обмен на тостер, но американец — к какой бы возрастной группе он ни относился — скорее всего ничего не станет сообщать о себе, если заподозрит, что этой информацией интересуются федеральные агенты, стоящие за спиной у компании. Когда раскованные молодые люди взрослеют и присоединяются к основной категории потребителей, бизнесу становится легче собирать персональные данные для внутрикорпоративного использования, но труднее сотрудничать с официальными структурами. Чтобы сохранить доверие клиентов, компаниям в США может понадобиться поправка к Закону о патриотизме, которая позволяла бы бизнесу соблюдать нормы отчетности и прозрачности и одновременно обеспечивать защиту прайваси. Правда, если террористические акты будут продолжаться, у правительства появятся веские доводы в пользу дальнейшего расширения его полномочий, в том числе за счет личных свобод. В странах, где потребители более решительно настроены против вмешательства бизнеса в частную жизнь, компаниям следует относиться к прайваси уважительнее, иначе их конкурентоспособности в глобальном масштабе будет нанесен урон.

Процесс накопления данных правительствами и компаниями постепенно глобализуется. В таких условиях организациям трудно найти оптимальную стратегию, учитывающую отношение к прайваси в разных странах и регионах. Возможно, единая система защиты конфиденциальности просто недостижима.