Поэтичный язык бизнеса | Большие Идеи

・ Феномены

Поэтичный
язык бизнеса

Язык бизнеса пронизан военными метафорами.

Автор: Евгения Чернозатонская

читайте также

Мужской клуб на службе у женщин

Лэнг Айлин

Включить перфекционизм: когда стремление делать все идеально может помочь

Элис Бойес

Как составить отчет об устойчивом развитии

Карим Эль-Джиср ,  Тим Рогманс

98% читателей HBR в восторге от этой статьи

Мартин Стив

В романе Джона ле Карре «Naïve and Sentimental Lover» два героя — поэт и бизнесмен — любят одну женщину (жену поэта), но друг к другу тоже относятся неплохо. Как-то даже вместе отправляются на торговую выставку. В одном павильоне с бизнесменом оказывается его главный конкурент. Реакция поэта: «You don't camp with enemies» «Gidders to the stake, rape their women» (Ты что, спятил, сидеть в одном лагере с врагом? Поджариваем конкурентов как собак, насилуем их женщин). Для поэта очевидно, что бизнес — это война.

Язык бизнеса пронизан военными метафорами: operations, strategy, force (sales force, task force), chief, officer, target, territory, capture team (группа, подготавливающая заявку для участия в конкурсе). Но почти все эти слова настолько «освоены» деловым языком, что мы забываем об их происхождении.

А в нынешние политкорректные времена писать о бизнесе, как о войне, стало не модно. Наоборот, в деловой семантике прочно утвердились темы любви, ухаживаний, семьи. Вот начало одной статьи HBR: «What counts in a happy marriage is not so much how compatible two people are, wrote Leo Tolstoy, but how they deal with incompatibility». Сомневаюсь, во-первых, в авторстве этого афоризма — два часа искала в интернете, но так и не нашла ничего подобного в текстах Толстого. А во-вторых, что общего между браком и сделкой слияния и поглощения, которые суть предмет этой статьи?

Из любопытства посмотрела другие издания. Вижу, mergers & acquisitions почти все описывают на языке любви. Слово suitor (претендент на руку и сердце), более уместное в рыцарских романах, получило значение «компания, желающая приобрести другую компанию».

Слово это постоянно мелькает в заголовках газетных статей — например, посвященных попыткам GM продать шведский Saab: GM has no other Saab suitors (WSJ), Saab speeds up talks with suitors (msnbc), Professor trashes Saab suitor Spyker (Voice).

И вот что они пишут: «The prospect of a successful marriage between Spyker and Saab is depressing (не хотят шведы за нашего Спайкера выдавать свою дочку)… questions the intentions of Spyker and its Russian parent towards Sweden’s iconic car company (и подвергают сомнению честность намерений российского родителя Spyker в отношении своей любимицы)».

Все годы пребывания в представительстве RTI я чувствовала, что мы играем в войну. Конечно, на совещаниях нам этого не говорили. Наоборот, некоторые начальники постоянно провозглашали курс на мирное сосуществование. Даже объявляли нас с заказчиком (Пентагоном) и подрядчиком (росатомовским ФГУПом) одной командой, а с конкурентами устраивали регулярные посиделки (Synergy meetings). Но в воздухе всегда был запах пороха: мы бились не только с конкурентами, но и с подрядчиками — американскими и российскими, а заказчика подозревали в «незнании российских условий» («им там хорошо штабным, а мы тут сидим в окопах»).

Прошло много лет, и мой хороший друг обратился ко мне с просьбой: подыскать в недрах RTI какую-нибудь «выдержанную и организованную женщину старше 40 лет». Таковая требовалась на должность старшего референта в российскую компанию. Письмо с описанием позиции я переслала пяти сотрудницам RTI, подходящим под определение. Приманка состояла в том, что зарплату предлагали вдвое выше той, что отстегивало им представительство. Но был и минус: слово «атом» в названии российской корпорации. Сотрудницы RTI не страдали радиофобией, просто они привыкли сражаться с подрядчиками, так или иначе связанными с атомной отраслью. А тут вдруг взять и перейти. Прямо в стан врага. В результате, как я и предсказывала, никто не захотел. Можно, конечно, подумать, что их преданность RTI вызвана любовью, но в другие-то места люди уходили, и нередко. Поэтому я думаю, что все-таки доминирующая причина — война.

В заключение — отрывок из Business Week, повествующий о слиянии двух компаний.

The path to the altar is strewn with crushed hearts, some of them corporate. But no broken engagement between companies has proved quite so stunning as the one that befell Royal Caribbean International. It stood ready to seal a merger with P&O Princess Cruises before a congregation of investors. But then, rival suitor Carnival Cruise Lines swung in and grabbed enough shareholder votes…

(перевод)

Дорога к алтарю усеяна разбитыми сердцами… Но ни для кого расторжение помолвки не было таким ударом, как для Royal Caribbean International. Круизная компания уже стояла перед алтарем с P&O Princess Cruises в присутствии всех именитых инвесторов. И тут, откуда не возьмись, появляется соперник — Carnival Cruise Lines — и переманивает на свою сторону акционеров…