Расточительный мозг

Ученые все лучше понимают, как работает наш мозг. К примеру, теперь мы знаем, что сильные эмоции сопровождаются активизацией определенных его участков. Не исключено, что такого рода сведения найдут применение в маркетинге, дадут производителям более четкое представление о физиологической подоплеке желаний клиентов.

Однако успехи, достигнутые нейрофизиологией, породили чересчур завышенные ожидания относительно ее возможностей. Несколько лет назад в статье, посвященной природе новаторства, было помещено сканированное изображение мозга человека, погруженного в творческую работу (в качестве «подопытного» выступил предприниматель и изобретатель Рей Курцвайл). В статье проводилась мысль, что методики сканирования мозга вскоре помогут нам раскрыть секреты творчества и таланта.

Почему-то бизнес-руководители склонны верить подобным научно-фантастическим прогнозам. Нетрудно себе представить, как на совещании топ-менеджеров гендиректор говорит: «Слыхали? Гарри пригласил консультантов-«мозговедов», и те помогают подбирать руководящие кадры в их компанию. Нам нельзя отставать»...

Как исследователь, изучающий работу мозга, я, к сожалению, должен заявить, что эта наука, вопреки ожиданиям многих людей, не решит всех наших проблем. Вы не сможете по .сканированному изображению установить, посетила ли вашего ведущего, специалиста гениальная идея. Точно так же нейрофизиологические методы не помогут вам выбрать наиболее подходящего кандидата в гендиректора. Таких возможностей у вас не будет ни через год, ни через пять, ни через пятьдесят лет.

Чтобы приспособить методы этой науки к решению реальных задач (например, найти для компании блестящего руководителя, этакого нового Джека Уэлча), необходимо понять, о каких, собственно, проблемах идет речь. Прежде всего следует осознать, что своим успехом Уэлч обязан не только себе. У него была команда — сотни специалистов, которые вместе с ним вырабатывали решения и воплощали его замыслы в жизнь. И это означает, что по результатам сканирования мозга одного человека невозможно определить, станет он новым Уэлчем или нет. Нейрофизиология пока не научилась и не скоро научится предсказывать, как тот или иной человек будет взаимодействовать с социальной средой.

Кроме того, вполне вероятно, что какой-нибудь человек способен работать не хуже Уэлча, но при этом активными у него будут совсем другие области мозга. Скажем, Джонс и Смит одинаково хорошо справляются с одной и той же задачей, но у Джонса, судя по результатам сканирования, активизируются в мозгу области L, M и N, а у Смита — X, Y и Z. О чем это говорит? Только о том, что у Джонса и Смита мозг устроен по-разному.

Шумиха вокруг нейрофизиологии .возникает не впервые — можно вспомнить-об исследованиях специализации левого и правого полушарий мозга человека. Я сам занимался этими проблемами и могу засвидетельствовать: данные, полученные в наших исследованиях, представали в СМИ в весьма искаженном виде. Звучало немало смелых заявлений, не подкрепленных никакой сколько-нибудь надежной информацией. Ученые получили ряд действительно важных результатов, но это никак не могло удовлетворить людей, ожидавших от науки о мозге революционного прорыва.

И тем не менее у нейрофизиологии немало достижений. Здесь можно вспомнить и о разработке лекарств, улучшающих память, и об открытии нейронных механизмов, определяющих морально-нравственные аспекты нашего поведения. Однако все попытки решить проблемы бизнеса с позиций упрощенного, псевдонаучного подхода ничего не дадут менеджерам. Легко понять желание людей создать для менеджмента строгий научный фундамент, но такое стремление к строгости и точности зачастую губит интуицию, на которую привыкли полагаться руководители. В конце концов инвесторы платят менеджерам за эффективные решения, а не за умение анализировать карту мозговой активности.