Мы вас отредактируем! | Большие Идеи

・ Личные качества и навыки

Мы
вас отредактируем!

Переводить адекватно, но так, чтобы при этом «подкладка не вылезала» — трудно, но еще труднее уговорить российского автора написать статью по американским канонам.

Автор: Евгения Чернозатонская

читайте также

Почему неприятности случаются в конце трудной работы

Нил Суиди

Вечные идеи

Елена Евграфова

Будущее бизнес-лидеров

Томас Чаморро-Премузик

Spokes into the Neighbor's Wheel

В поисках легкой наживы я выбрала редакторскую стезю. Произошло это всего пару лет назад, а прописала я себе эту работу в качестве санаторно-курортного лечения после трех лет офисного рабства. «Плевое дело, — подумала, — сидишь себе, перетаскиваешь с места на место придаточные предложения. Это ведь не то, что с субподрядчиками за миллионы бодаться, по-английски в офисе разговаривать, ездить в командировки в тьмутаракань».

Оказалось, все не совсем так. Везде приходится бороться. У редактора главные враги — авторы и переводчики. Первые не умеют писать, вторые — переводить. С удовольствием сама бы написала, да только не знаю, о чем. Сама бы перевела, да больно много слов — ниасилила.

Одна моя знакомая отредактировала литературную энциклопедию, и главным итогом своей работы она считает не выход книги (очень хорошей!), а то, что рассорилась со всеми именитыми литераторами — авторами статей.

Я тоже на редакторской работе потеряла пару закадычных подружек. Остальные уцелели, потому что ничего не писали и не переводили для Harvard Business Review. У нас ведь большая часть статей — это переводы из материнского американского издания. Их авторы, гарвардские профессора, пишут на своем английском наречии. Тексты кристально ясные, но переводить может далеко не каждый. Проблема в том, что в английском вся эта терминология менеджмента — часть бытового и литературного языка. Они новых слов почти не придумывают — берут обычные, вроде value, performance, operations, и начинают эксплуатировать в бизнес-сленге. И потому у этих в общем-то простых слов появляются новые коннотации, этакий корпоративный душок, начальственный привкус.

Вот недавно смотрела сериал «Breaking Bad». Там главный герой — школьный учитель химии — учредил partnership с одним нарком, чтобы заработать кучу денег для своей будущей вдовы. Operations у них состояли в производстве и дистрибуции метамфетамина (синтетический наркотик, в России, кажется, называется «винт»). Изготовление зелья химик наладил на высшем уровне, но вот сбыт, за который отвечает нарк, явно отставал. В бесподобной ключевой сцене учитель устраивает партнеру выволочку. При этом выражается он — как глава корпорации на встрече с подчиненными: — Think outside the box! (любимое выражение американских начальников, означает «расширяй свои горизонты»).

— I know a lack of motivation when I see it («я вижу, что у тебя недостаточно мотивации»).

— Ramp up your distribution («наращивай объемы сбыта»).

На нарка этот корпоративный сленг действует магнетически…

А теперь представим себе, что в каком-нибудь российском сериале главарь шайки начинает разговаривать со своими шестерками такими словами, как «мотивация», «инновация», «импрувмент». Боюсь, они его не поймут. Это потому, что язык бизнеса у нас существует сам по себе, отдельно от «живого великорусского».

Кроме нехватки русских слов проблемой становится именно простота оригинала. «We believe in simple things», — говорят американцы сами о себе. Они любят, чтобы было ясно, а наши, наоборот, — чтобы непонятно, но здорово. По текстам это очень видно. У их профессоров каждая мысль повторяется минимум дважды, одна и та же вещь всякий раз называется одним и тем же словом, в абзаце максимум одна тема, и всегда понятно, как абзацы связаны друг с другом. Наш профессор пишет так, как если бы он создавал произведение великой русской литературы: мыслей громадье, темы причудливо переплетаются между собой, в каждом предложении по три мысли, две из которых противоречат друг другу — всегда можно выбрать ту, что тебе сейчас ближе. Такой у нас менталитет: нам скучно, когда все слишком просто! И мы не любим, когда одни и те же слова часто повторяются.

Поэтому перевод гарвардских статей — серьезный челендж. Если буквально переводить — наш читатель бросит после первой страницы.

Я сама переводные книжки читаю, только когда мне за это платят. Потому что часто оригинал вылезает из-под русского перевода, как оторвавшаяся подкладка из-под пальто. Читая, я невольно мысленно восстанавливаю, как это, скорее всего, было сказано по-английски, то есть перевожу обратно. Некоторые коллеги-переводчики жаловались мне на ту же профессиональную болезнь. Они тоже не читают русских переводов с тех языков, которые знают сами.

Переводить адекватно, но так, чтобы при этом «подкладка не вылезала» — трудно, но еще труднее уговорить российского автора написать статью по американским канонам. Когда только начинала работать редактором, мне приснился сон, будто я и не редактор вовсе, а повар ресторана. И будто бы дают мне бадью салата и говорят: выбери огурчики на одну тарелку, картошку — на другую, крабов — на третью, каждую укрась и подай так, чтобы бизнесу было интересно. Этот ночной кошмар возник, когда надо было сделать статью по книге одного российского автора. Он там все, что знал о бизнесе, мелко нарубил, затем от души перемешал. Самому ему, конечно, выбирать огурчики было недосуг, надо же дальше науку двигать! Я взялась за это — больно уж книга интересная, хотелось статью сделать. Но работа оказалась ацкая: так мелко накрошено, что не по абзацам, даже не по предложениям, а по отдельным словам пришлось выбирать. Хорошо хоть автор попался необидчивый — принял «свой» текст без возражений.