Российский суд: опыт преобразований | Большие Идеи

・ Управление изменениями

Российский суд:
опыт преобразований

Федеральный судья в отставке, профессор права НИУ-ВШЭ Сергей Пашин в начале 1990-х возглавлял отдел судебной реформы Государственно-правового управления при Президенте РФ, занимался перестройкой законодательства и судебной системы и был главным инициатором введения суда присяжных.

Автор: Евгения Чернозатонская

Российский суд:  опыт преобразований

читайте также

15 проектов, которые изменили мир

Сюзан Вулф Диткофф,  Эйб Гриндл

Как защититься от иррациональной экономики: советы Дэна Ариэли

Маршалл Голдсмит

10 правил эффективного тимбилдинга

Джулио Д'Эрме

Коллектив, доставшийся по наследству

Майкл Уоткинс

Вы один из тех, кто 20 лет назад проводил судебную реформу. Какими были ее предпосылки и какие задачи ставились?

Главная предпосылка — приход к власти демократического Верховного совета (так назывался тогда парламент). Благодаря относительно честным выборам туда прошли не только ставленники советской власти, но и люди, находившиеся к ней в оппозиции.

В частности, Борис Андреевич Золотухин, который в комитете по законодательству занял пост председателя подкомитета по судебной реформе. Но наряду с демократически настроенными депутатами было очень мощное лобби прокуратуры и МВД. Его штаб-квартирой стал комитет по законности, правопорядку и борьбе с преступностью во главе с Асламбеком Аслахановым. И концепция судебной реформы была направлена в том числе и на то, чтобы сдержать поток законопроектов, исходящих от силовых структур. Вот эту работу относительно хорошо мы и сделали.

Какие задачи ставились перед реформаторами?

Прелесть ситуации была в том, что реформаторы сами ставили себе задачи. Борис Николаевич Ельцин тогда был занят другими делами, для него вопросы судебной реформы отодвигались даже не на второй, а на четвертый план, но он эти мероприятия в принципе одобрял, подписывал указы и распоряжения и осенью 1991 года я внес концепцию судебной реформы в Верховный Совет от своего имени; концепцию одобрили 24 октября 1991 года.

Главной задачей реформаторов было создать в России независимую судебную власть и реализовать некоторые положения, которые приблизили бы нас к европейскому праву — например, разрешить гражданам обжаловать в суде самый широкий круг неправомерных действий и решений должностных лиц. Тогдашнее гражданское право обслуживало советские представления об экономике, поэтому стояла и еще одна задача: огромную экономическую сферу поставить на совершенно другие рельсы, обеспечить судебной защитой.

И третья задача — демократизация судопроизводства: введение суда присяжных, судебного контроля за заключением под стражу и так далее.

Но и ваши противники, похоже, не дремали, ведь суд присяжных у нас сильно ограничен…

Реформа и контрреформа шли рука об руку. Но примерно то же было, кстати, и в позапрошлом веке, когда происходила великая судебная реформа 1864 года...

Расскажите о той реформе.

Один из первых манифестов Александра II при восшествии на престол гласил: «Да правда и милость царствуют в судах». Но улучшение материально-технической базы судов ничего не дало: взяточничество и волокита остались прежними. Нужны были структурные, содержательные и качественные изменения. И тогда была создана комиссия при Государственном совете. В нее вошли люди нового типа, в частности, один из отцов судебной реформы Сергей Зарудный. Он и его единомышленники создали проекты судебных уставов (аналоги нынешних кодексов): по гражданскому и уголовному судопроизводству, по наказаниям, налагаемым мировыми судьями. Сама реформа развернулась сразу после освобождения крестьян, в 1864 году. Появился суд присяжных, возникло сословие адвокатов (присяжных поверенных), образовалась новая прокуратура — не петровская, а состоящая при судах. Министр юстиции одновременно был генерал-прокурором. Сама функция следствия была передана судебным органам, а полицейское дознание служило лишь материалом для работы судебного следователя. В следующие десятилетия наблюдался расцвет новых учреждений. Многие новшества очень хорошо восприняла общественность: печатные издания много о них писали. Судебные речи известных адвокатов появлялись в газетах на следующий день. Это был мощный толчок не только судебной реформе, но и демократии в России. Говорили, что внутри самодержавной российской империи возникла судебная республика. Во многом это было действительно так.

Но в целом можно ли сказать, что к 1917 году Россия подошла с достаточно прогрессивной, европейской системой правосудия?

Да, в высшей степени. Кстати, долго сохранялась эта система в белом движении. То есть суды присяжных местами функционировали, и, более того, действовал институт судебных следователей. Вспомним, что убийство императорской семьи расследовал судебный следователь Соколов.

Вернемся к той реформе, что проводили вы. Что удалось сделать?

Был введен судебный контроль над заключением под стражу. Удалось создать новый Гражданский кодекс и распространить судебную защиту на огромное число правоотношений. Например, гигантская доля трудовых споров прежде проходила мимо судов. Скажем, бригадир не имел права, если его уволят, обратиться в суд. Он мог только жаловаться начальству. Многие сделки, например с недвижимостью, советским правом не признавались и судом не защищались. Или взять закон об обжаловании в суде неправомерных действий должностных лиц — он, правда, был принят еще при Горбачеве, но работал слабо. Реформа дала ему новый стимул. Этот нормативный акт — краеугольный камень так называемой административной юстиции. Добавилось очень много чего, и я думаю, что нагрузка судов в 1990-е годы выросла раз в шесть или семь, не меньше.

Что еще было сделано?

Конституционный суд был создан, появились арбитражные суды — и это во многом заслуга Яковлева, тогдашнего председателя госарбитража. Был введен суд присяжных. Советская система была неоинквизиционной, а теперь и гражданские дела, и уголовные разбираются на началах состязательности, разумеется, с некоторыми оговорками. Россия приняла конституцию, которая провозгласила, что права человека принадлежат ему от рождения. Прежняя Конституция 1977 года строилась на идее прав, данных государством. А когда мы признали естественные права, следующим шагом стало признание юрисдикции Европейского суда.

И, конечно, важная составляющая «европеизации» — передача колоний и следственных изоляторов в ведение Министерства юстиции. Минюст этого очень не хотел, боялся, но это произошло, правда, не сразу.

Реформаторы 1990-х вырабатывали новые юридические механизмы с помощью зарубежных экспертов?

Да нет, ведь правильные механизмы были еще в царской России. «Устав уголовного судопроизводства» — это документ, который и в те времена был не хуже, если не лучше многих заокеанских изобретений, да и сейчас тоже смотрится вполне современно.

А чего сделать не удалось?

Самостоятельной судебная власть оставалась только на бумаге. Не удалось распространить суд присяжных на районные суды. Процессы с присяжными идут только в областных и краевых судах. Вдобавок в 2008 году из-под компетенции присяжных вывели дела о терроризме, об измене, о массовых беспорядках, всего девять составов преступлений. А с 1 января 2013 года у присяжных отберут еще два десятка составов: транспортные преступления, взятку, преступления против правосудия. У присяжных останутся главным образом убийства, и суд народа, похоже, превратится в филиал покойницкой.

Пользовались ли реформы поддержкой судейского корпуса или широкой юридической общественности?

В отличие от царского периода, самыми реакционными были как раз советские ученые: огромные ведомственные научные учреждения со своими докторами и профессорами требовали свести дело к латанию советского процесса. Группа разработчиков судебной реформы, которую собрал Золотухин, объединяла, по сути, белых ворон внутри красной профессуры.

А судейский корпус поддерживал реформы лишь в обмен на улучшение условий своего существования. Скажем, совет судей поддержал суд присяжных и судебный контроль за арестами, но взамен вытребовал закон о статусе судей. Новый статус, хорошее жалованье, мантии и все такое, неприкосновенность — вот что действительно было важно для судей. А побочно уж — ну ладно, делайте свой суд присяжных.

По моему мнению, общественность вообще, и юридическая в частности, сильно привязаны к власти. И, понимая, что такое власть, очень мало кто из юристов сделал ставку на демократию и на реальные преобразования судебной части. Было опасение: сейчас мы поддержим, скажем, суд присяжных или демократизацию процесса, а потом нас хлеба лишат. Вдобавок люди получили научные степени за издание книг вроде о реакционной сущности буржуазного уголовного процесса, и вдруг на тебе.

Если бы вы начали реформу сейчас, что бы вы делали?

Главное — пополнить судебную систему новыми людьми, которые не связаны с государственной машиной. Никита Сергеевич Хрущев после Сталина провел в суды набор из вузов: в порядке партийной дисциплины доцентов назначали судьями. Нечто подобное надо сделать сейчас, чтобы обеспечить приток в систему свежей крови. Хотя бы конкурс на судейские должности сделать честным, и все медленно, но верно будет вставать на места. А сейчас председатель суда подбирает себе кадры исходя из соображений личной преданности.

Подавляющее большинство дел решают мировые судьи, на них и надо направить основные силы. Я предложил бы создать институт почетных мировых судей — юристов, не связанных с казенной бюрократией, которые будут работать в качестве судьи, скажем, два месяца в году. Это поможет снять с судебной системы нагрузку и внесет в нее здравый смысл. Ну и, конечно, надо расширять власть судов присяжных, участие народа в отправлении правосудия.